В 1975 году он произвёл настоящую революции в отечественной музыке, выпустив прогрессивный рок-альбом «По волне моей памяти», который разошелся тиражом в 2,5 млн. экземпляров. В этом же году композитор Давид Тухманов написал свою знаменитую песню «День Победы». А в 80-е выпустил с группой «Москва», которая потом преобразуется в коллектив «Парк Горького» хард-рок-альбом «НЛО». 



В середине 80-х вновь удивил публику, записав в тандеме с Александром Барыкиным альбом «Ступени». «Восточная», «Как прекрасен этот мир», «Последняя электричка», «Мой адрес — Советский Союз» и многие другие песни композитора, отметившего этим летом 70-летие, стали классикой российской поп-музыки. Сегодня Давид Тухманов редко бывает в Москве, предпочитая жить и работать в Израиле. В один из редких приездов в столицу, композитор пообщался с Владимиром ПОЛУПАНОВЫМ.

  Из Израиля с любовью

— Давид Фёдорович, почему Израиль, а не Россия?

 - Просто в Израиле, где мы живём с моей нынешней супругой, условия работы более комфортные, чем здесь. Хотя весь круг моих интересов, дружеских и других связей сосредоточен, конечно, в Москве.

— Для композитора важен пейзаж за окном? Вам всё равно: пальмы это или берёзки?

— Если за окном красивая природа, то это замечательно. Но из окна моей московской квартиры виден двор, заполненный огромным количеством машин. Поэтому я не имею возможности созерцать очаровательный русский пейзаж. А дачи у меня здесь нет. А если бы и была, то, я подозреваю, что это было бы сопряжено с множеством проблем, если брать во внимание пробки, которые образовались в Москве за последние годы. Москва в бытовом отношении город, конечно, непростой. Я по работе здесь бываю и живу. Но всё же работать и совершать длительные прогулки на более свежем воздухе — оно, пожалуй, лучше.

— Живя долго за границей — сначала в Германии, теперь в Израиле — вы впитываете в себя менталитет, культуру или вы всё-таки живёте обособленно?

— Безусловно, я начинаю лучше разбираться в этой культуре, ориентироваться и понимать. Но я бы не сказал, что что-то кардинально меняется у меня внутри. А в творческом плане моя жизнь за границей никак на меня не влияет.

— Вашей первой песней стала «Последняя электричка», которая «сбежала». Вы, правда, догоняли её, как поётся в песне?

— Нет, эта песня никакого отношения к моей биографии не имеет. Мы в своё время дружили с поэтом Михаилом Ножкиным. И написали совместно несколько вещей, из которых остались: «Последняя электричка», «Я люблю тебя, Россия» и ещё одна забавная песня «А ты люби её, свою девчонку».

        Песни на заказ

— Приходилось ли вам писать песни на заказ?

 - На заказ мне приходилось писать, но никогда не нравилось. Иногда что-то нужно было сделать специально для какого-то фильма или спектакля, как, скажем, в своё время для Театра Сатиры. В 1972 году там ставился спектакль «Маленькие комедии большого дома» с участием Андрея Миронова, Анатолия Папанова, Михаила Державина и других известных актеров, который шёл почти 30 лет. Я написал несколько песен для этого спектакля. Конечно, это была работа на заказ. Но как это иногда бывает, некоторые песни, таким образом написанные, выходят за рамки спектакля и фильма и начинают жить своей жизнью. Это и произошло с песней «Вечная весна», которая была написана для этого спектакля.

— Песня «Астана» неужели не заказная?

— Вот эта песня была сделана по просьбе президента Нурсултана Назарбаева. Не знаю, какова её дальнейшая судьба. Но мне очень хотелось сделать хорошо. Я попытался придать ей национальный колорит.

— У вас много песен с «восточным» колоритом...

— Да, я в своё время написал «Восточную» и «Сияй, Ташкент — звезда Востока», которая тоже с восточной интонацией. Меня её попросил написать поэт Лев Ошанин. Считать её заказом? Вряд ли. В принципе, это обычная практика, когда поэты предлагают композитору написать песни на свои стихи. Я люблю писать музыку на готовые стихи.

— Но чаще вы писали музыку на стихи классиков — «Из вагантов», «По волне моей памяти» и т.д.

— Я эту линию никогда не бросал. Одна из первых вещей, давным-давно написанных, продолжает быть одной из моих самых любимых песен — песня «Жил-был я» на стихи Семёна Кирсанова, которую впервые исполнил Александр Градский.

— Как так получилось, что вы не написали ни одной песни для Аллы Пугачёвой?

— Очень жалею об том, но так сложилась судьба, что нам так и не удалось посотрудничать. В своё время мы не встретились, и в дальнейшей жизни тоже не удалось пересекаться с ней на творческой почве.

 «Впал» в детство

— Знаю, вы написали много песен в соавторстве с Юрием Энтиным для детей. Он мне жаловался, что их судьба печальна — они редко звучат. Почему?

— Не знаю, от чего сегодня зависит судьба песен. Честно говоря, даже не забиваю себе голову, что нужно делать, чтобы песню как-то продвинуть, обеспечить её ротацию. Это дело продюсеров и менеджеров. У меня к этому нет ни склонности, ни желания. Сегодня даже самый начинающий продюсер знает, что если ты хочешь, чтобы песня была на слуху, нужно её прокрутить мимимум 100 раз, а лучше 200. И это всё стоит немалых денег, и их нужно каким-то образом возвращать. Это целая наука, в которую я вникать не хочу. Может быть, сегодня мои детские песни не звучат так часто, но все их и так знают.

— Почему зачастую хорошие композиторы являются посредственными певцами?

— Я сам очень люблю петь и исполняю свои песни на творческих вечерах. И понятия не имею, как меня оценивает публика. Мне кажется, что людям нравится. Но я не могу понять, то ли им нравятся мои песни, известные и любимые, то ли моя манера исполнения. А, может быть, и то и другое?

— Для композитора 70 лет — это много или мало?

— Смотря, чем заниматься. Если заниматься классической музыкой, думаю, что это немного. Я могу работать, во всяком случае.

— Вы всю жизнь посвятили эстраде, но решили попробовать себя и в классической опере, написав и поставив «Царицу» о Екатерине Великой. Вам сложно было погрузиться в оперу после долгих лет на эстраде?

— Я давно хотел заняться музыкальной драматургией. И эта работа с либретто, с постановкой очень увлекла меня. Поэтому не могу сказать, что испытывал какие-то трудности. Хотя, безусловно, на эстраде и в опере совершенно разные подходы. Оперный жанр — синтетический, он включает в себя и драматургию, и пластику, и многие другие театральные средства. Театр — это единственный вид искусства, который сегодня остаётся не виртуальным. Это живое творчество — оно происходит здесь и сейчас, в данный момент.

— Вы всю жизнь экспериментировали со стилями музыки. Сегодня свои эксперименты вы уже закончили?

 - Я бы не сказал. Не так давно я сочинил несколько баллад на стихи Бориса Поплавского — поэта из числа русской эмиграции 30-х годов. В советские времена он не печатался и, может быть, только в последние десятилетия его стали узнавать и довольно широко издавать. Это талантливейший поэт, который рано погиб. Меня очень заинтересовали его стихи, и я написал целый цикл баллад. И даже выпустил диск небольшим тиражом, который представляет собой совершенно новое направление, в котором я раньше мало что делал. Думаю, что аналогов этому у нас, пожалуй, и не найти.